В который раз дед Иван заставил его насиживать гусиные яйца. Хватит, мол, бегать без толку по селу и скрипеть, как несмазанная телега. Занимайся делом! И индюку Феде, красавцу с бронзовым окрасом головы и крыльев, в блестящем оперении пришлось подчиниться. И надо сказать, наседка из него получилась знатная. Под Федю можно было положить сразу более тридцати штук яиц – целое гусиное семейство, тогда как под гусыню – всего лишь 15. Федя сопротивлялся всего два дня, затем сдался, и дед Иван поместил его в ящик рядом с другими гусынями в теплой, уютной наседочной секции.
По утрам Федя слышит, как гомонится семейство, как птицы через лаз выходят на выгул. Федя завидует им. Но должность обязывает, и он сидит. Гуси идут, слегка переваливаясь сбоку на бок, плавно переставляя лапки в красных, будто сафьяновых сапожках, величаво покачивая головами на длинных шеях. Они занимают всю середину улицы, заставляя машины, трактора, повозки объезжать себя. При этом красавцы-гуси гогочут, радостно кивают головами, довольные почетом и уважением.
Это повторяется каждый день. Они проходят мимо собак, кошек, выбираются на луг и принимаются дружно щипать сочную траву. Потом направляются к реке, долго моют перышки, ныряют, чистятся, выщипывают корневища водяных растений, получая истинное удовольствие от этой приятной процедуры. Отдохнув и хорошо подкрепившись, отряд возвращается домой.
Однако за передвижением птиц внимательно наблюдал приехавший на летний отдых Джим – пес породы боксер. Впрочем, не только наблюдал, но и терпеливо ждал удобного случая, чтобы напасть. Он впервые видел этих диковинных птиц, и пса разбирало жгучее любопытство, хотелось познакомиться с этими существами поближе, потрогать их лапами, а если получится, то и зубами. И вот случай представился: Джим вырвался на свободу и помчался к гусиной стае. Перед самым приближением он вдруг присел на лапы и пополз. Видимо, дал себя знать инстинкт самосохранения. Глаза его внимательно следили за птицами. Заметив опасность, гусак принял боевую позу: напрягся, вытянул шею, раскрыл во всю длину крылья и грозно шипя, стал наступать на боксера. Гусыни тоже не растерялись, распустили крылья, окружили гусака; устремили вперед клювы, образовав опасный многоугольник. Джим, видя мощную оборону, готов был ретироваться. Но вдруг одна гусыня, не выдержав напряжения, побежала в сторону. Джим мгновенно сориентировался и в два прыжка настиг беглянку. Могучими лапами перевернул ее на спину, стараясь схватить за шею. Увидев это, я со всего размаха бросила в Джима ошейник и попала ему прямо по носу. Пес взвыл, отпрянул от своей добычи и схватился лапами за нос.
Почувствовав свободу, гусыня встрепенулась, встала на лапы и побежала к воротам своего дома.
- Слава Богу, жива, - подумала я.